Под искрящимся взглядом ведовки падаю на колено, будто бы передо мной стоит сейчас сам король. Сам себе наношу на запястье неглубокую рану. Из нее капает кровь на прекрасный ковер моей настоящей хозяйки. Губы никак не хотят произнести слова клятвы, немеют. Дочь Морриган, та, что безмерно опасна и справедлива. Подобных ей ненавидят все.

Впрочем, и сам я немногим лучше. Не вполне человек, полуэльф. Решаюсь.

— Клянусь во веки веков служить вам, Глория. По доброй воле вручаю вам право на свои жизнь, честь, волю и достоинство. Обещаю никогда не осквернять вашего доверия мне.

Тишина кажется нерушимой. Примет красотка клятву, я останусь свободным, пусть и ее сюзереном. Такую клятву я не принес в подарок даже королю. Молчит Глория. Не согласится принять мою верность, останусь вечно ее рабом. Навсегда потеряю свободу, зато останусь предан только себе, не вручу ей своей полной воли. Раб не обязан быть честен перед хозяйкой. Вопрос лишь в том, чего пожелает юная женщина. Наденет ли на меня артефакт раба.

И даже ее крохотная дочурка замолкла. Только слышны шаги второй ведьмы. Она сейчас вошла в комнаты, слышу, как звенят ее серьги. Слышу, а глаза поднять на девиц боюсь. Всего-навсего женщины, но им решать сегодня судьбу герцога Малтока, некогда славного воина.

— А он оказался очень умен, зайчишка.

— В смысле? Буся, я не понимаю ничего.

— Примешь клятву герцога Малтока, он останется свободным, но будет верен тебе. Даже титула не потеряет. Это ценно. Откажешься принять клятву, получишь раба. Толку в нем будет мало.

— И что я должна сказать? Может быть, его можно просто как-нибудь выгнать? Кофе попьем и пусть себе идёт обратно. А?

— Не уйдет. Ты только взгляни на того, кого поставила на колено. Это дорогого стоит. Принимай клятву, пока мороженое не растаяло, мой тебе совет.

— Принимаю? — почти спросила Глория. Но все же засеребрилась моя кровь на ковре. Выходит, принята клятва! И я сумел сохранить свое все. Пусть нет у меня больше земель и сокровищ, пусть верен теперь я буду дочери Морриган, зато не раб! Все ещё герцог Малток. Душа ликует.

Вот только перстня не подала мне девица для ритуального поцелуя, не оценила, выходит, поступка, даже за подол ее платья ухватиться не смог. Сверкнула босой пяточкой, прошла мимо, уселась за стол.

Я поднялся на ноги, вложил на место клинок. Что ж. Пусть так.

Знать бы ещё, как служить стану ее благу, каким станет первый приказ. Отошлет от себя, вернёт в мои бывшие земли или оставит здесь? Унизить ведь может. А может возвысить.

— Ты там долго собрался стоять? Кофе и так пришлось самой варить. Арабика! Как же я тебя обожаю, — зажмурилась над дымящимся ковшиком вторая ведовка. Признаться, я оказался растерян.

— Меня?

— При чем тут ты? Ты же не кофе. И даже не сосиска в тесте.

— Я герцог и ко мне следует обращаться как...

— Здесь все на «ты», привыкай. И ты, Еванделина, тоже, — отдала первый очень странный приказ Глория. Первый приказ короля обозначает дальнейшую судьбу сюзерена. Поймать голубя приказывают, чтоб оказать почесть, предречь победы. Погладить кота – оставят при дворе. Тут же я просто не понял. Ничего. То есть совсем. Может быть, стоит дождаться разъяснений?

— Малток, садись за стол. Мне скоро нужно уехать. Ты, наверное, останешься в моем замке? Отдохнёшь? Или сразу вернёшься к себе? Как лучше поступить, Буся?

— Оставишь его здесь, твои стражи устроят на захватчика охоту. Вернёшься как раз к тому моменту, когда они доспехи станут делить. Все же Малток убил барона.

— И что я с ним буду делать на Земле? Олег, прости, я пришла не одна? Смешно.

— Оставишь на почте.

— Угу. Марочку ко лбу не забудь прикрепить.

— Верину ты куда денешь? Тоже здесь оставить решила? Ее первой убьют.

— Почему?

— Жива ты или нет, никто ещё толком не понял, слухи расползлись по землям самые разные. Если не жива, то все состояние после барона наследует его законная дочь, наша малышка. У барона есть братья. Мало ли, кто из слуг был подкуплен.

— Если я вернусь в квартиру к Олегу ещё и с ребенком, ты думаешь, будет лучше? Он же умрет от расстройства.

— Итого минус два. Да шучу я, не сверкай так глазами, зайчонок. Малток, вы любите детей?

— В целом, да, — произнес я полностью сбитый с толку. Женщины решили продолжить меня спасать?! Вот где истинное унижение скрыто. Я что, настолько убого выгляжу?

— Оставим их обоих на почте. И нашу малышку, и нашего герцога. За пару часов ничего не случится. Пеленки любой может поменять. Даже я. Малток, поздравляю вас с первым повышением.

— С повышением статуса? — икнул я. Неужели ведьма хочет обручить меня с баронессой Глорией?

— Ну, да, с повышением! Да ещё каким! Из несостоявшейся дохлятины вы становитесь няней. Повезло, я считаю. Пеленки в комоде. Инструкции получите у Еванделины. Она остаётся при замке, чтобы приструнить слуг.

— Я становлюсь управляющей замком? — просияла девица.

— И тебя поздравляю. Кофе остыл, мороженое растаяло. Зайчонок, нас здесь больше ничто не задерживает. Собирайся. Туфельки не забудь выбрать получше.

Глава 21

Ева

Мост усыпан мелкими лепестками. Барон надеялся вынести меня этой дорогой. Какой все-таки он был хам! И наглец к тому же.

Буся, поджав губы, то и дело смотрит на воду во рву. Позади нас остался мой удивительный сказочный замок, грохочет недовольно ставнями, расстраивается, что я ушла. В тон ему пыхтит Малток. Почему он не снял свои латы? Ведь я предлагала. Было бы намного легче идти, да и не так жарко. Подумаешь, рубашка разорвана, но хоть меч-то он мог в замке оставить? Малышка крепко спит у него на груди под пение старинной баллады. Мужчина тихим бархатным голосом старательно выводит узор песни. В ней мне слышится мелодичный звон стали, гром великих побед и перезвон монист менестреля.

Завораживающе красиво, и голос проникновенный, искренний. Малышка сладко сопит под эту мелодию. То ли дело коза, она ни лепесточка не упускает. Тянет меня за собой на поводке и, как мощный пылесос, собирает лепестки роз с дороги. Выбирает почему-то только розовые и с крапинкой на концах. Эстетка четырехкопытная.

— Сними с меня морок, а? Уже можно, тут никого нет.

— Потерпи до леса! Ой! Мамочки! — Нечто с разбегу грохнулся за перила моста. Я не успела добежать до пушистого зверя. Позади нас лязгнул клинок, вынимаемый из ножен.

— Госпожа, вы увидели орков? Где они? Прячьтесь мне за спину! — герцог одной рукой прижимает к себе крохотный сверток с ребенком, во второй сжимает рукоять меча.

— Мой фамильяр, он сорвался вниз! Мой котик чупокабристый, — недоумение мужчины застыло на лице грозной маской.

— Да что ему будет, посмотри, как летит! Ну, не рассчитал малость. Вернётся. Я вот тоже с количеством мороженого промахнулась, все не влезло.

— Где летит?

— Да вон же, — ткнула пальцем няня чуть в сторону, — вон там, я тебе говорю! На вороне! Вторым этажом. Или не летит? Нет, определенно он куда-то летит, но, похоже, уже вниз. Ну, ничего, там внизу вода, заодно и поплавает. Удачи, бессовестный! Кто на мою пиццу наложил лапу? С твоим опытом только на кухне можно охотиться!

— Мряю я! — крикнул Нечто и исчез из поля моего зрения.

— Он меня проклял? Вот же паршивец!

— Кажется, нет.

— Ну, тогда странный. Ты бы видела, как этот бессовестный грабил меня, пока ты спала. Зайчонок, подожди, куда ты так торопишься?

— За бутончиком, кажется! — рванула я за прожорливой козой. Наш неопустошимый запас молока для ребенка. Может, малышке лучше смесь купить? Нет, ну это же невозможно, так бегать!

— Менееее! — проблеяла коза, ворвавшись в дубовый лес. Листик, веточка, как много тут оказывается съедобного! Целый фуршет. Бессовестная козень! Интересно, а как я бы себя повела на ее месте? Если бы передо мной открылась целый прилавок самого вкусного. Бери — не хочу, все бесплатно, только сзади кто-то мешает, тормозит в поворотах.