— Госпожа, позвольте я вам помогу, — сжалился надо мной Малток и перехватил поводок кожаной перчаткой.

— Спасибо.

Теперь эти двое вырвались вперёд нас, точнее даже трое, если считать и мою дочку на руках у мужчины. Грозный рыцарь идёт уверенным шагом, коза перед ним болтается во все стороны как бумажный пакетик, подгоняемый ветром.

— Совсем не боевой конь. Но каков задор, — слышу я шепот герцога, — С тобой только на грабеж идти. Жаль, я не вор.

— Малток, нам в другую сторону! — окликнула его Буся.

— Госпожа ведьма, мне кажется, вы заблуждаетесь, главная голубятня находится именно там. И по пути непременно встретятся птичьи гнезда.

— Ты, как чупокабр, решил питаться всем, что мимо пролетает? — вспыхнули обиженно-алым щеки красавца.

— Зайчонок! Хи-хи-хи! Наш прекрасный пленник, решил, что ты собралась отправить письмо с птичкой.

— Я не пленный, я принес клятву и сиятельная ее приняла.

— Да, какая разница. Сути все равно не меняет. По доброй воли ты бы ни за что не стал нам служить. Зайчишка, сними с меня морок.

— Как?

— Как нанесла! Подцепи пальцами и отбрось в сторону. Хотя нет, лучше повесь вон на ту ветку. На обратном пути сама надену, крепкий вышел, держится хорошо, все должно получиться.

— Морок... — задумчиво протянул рыцарь и чуть отступил, вглядываясь в мои глаза. Опять подозревает, что я не жива? Ну и черт с ним. Клятву уже все равно принес, бед не должен наделать.

Подцепила край бусиной юбки, на моих пальцах осела мерцающая паутина. Тяну ее выше, няня стремится выбраться, поднырнуть вниз, будто бы снимает платье. С хлопком морок снялся целиком и повис на моей руке. Буся снова прекрасна. Пухлые розовые щеки, волосы, закрученные в тугие черные локоны, аккуратный маленький нос и неизменное веселье в глазах.

Оставшуюся в руках невесомую вуаль я перебросила через ветку. Вернёмся, наверное, обратно наденет, чтобы не пугать слуг своим преображением.

— Вы? Та самая Буся, которая променяла на кольцо у леприконов стыд, совесть и все прочие добродетели? — ещё сильнее покраснел герцог Малток.

— Та самая! — сделала шутливый реверанс нянька, — И не променяла, а продала. Удачная вышла сделка.

— Боги, вы затеяли великую шутку, — воздел глаза к небу красавец. Это он зря, конечно сделал. Когда на дерево воссел чупокабр, вверх точно смотреть не стоит. На лоб рыцаря плюхнулись птичьи крылья.

— Подарок для бесполезных, — мыркнуло Нечто, — Шучу. Просто слишком много перьев, не тьху! вкусно. Кушайте сами.

Не сговариваясь, мы с няней развернулись на месте и сошли с дороги на неприметную тропку.

Вот тут на меня и напали всей толпой нехорошие мысли. Как я объяснюсь с Олегом? Что вообще ему расскажу? Прости, любимый, я нечаянно выскочила замуж? Два раза подряд. Но один муж уже умер, ты не переживай. Второй, правда, оказался немного того… драконом.

Супер! Билет в дурдом мне обеспечен. И врать вроде нехорошо, муж моментально это почувствует. Нет, врать точно не выход. Олег слишком хорошо меня знает. Но ведь можно сказать полуправду? Точно!

Мы с Бусей… — в голову мне попала птичья косточка.

— Прости, я нечаянно. Ее ещё вполне можно сожрать.

— Чтоб тебе, артиллерист недоделанный!

Итак, мы с Бусей выгуливали в лесу кота. Почти кота и почти выгуливали. Возили на охоту. Он особой породы, ему это нужно. Забрались так далеко, что связи не было вовсе. И тут случился форс-мажор. Я нашла ребенка. Нечаянно. Да уж, похоже, от правды в конечном итоге останутся жалкие огрызки.

Впереди показался знакомый дуб с толстым стволом. Дверь в дом чуточку приоткрыта. Кто-то здесь был?

— Это я неплотно прикрыла, чтобы за мороженым вран мог пролезть. Интересно, какое впечатление он произвел на поставщика продуктов? Думаю, ничего страшного не случилось. Даже если и украл пару висюлек с куртки.

— Клептоман!

— Оборотень-птиц. Это хуже и точно не лечится.

Буся нырнула в лаз первой, следом за ней в дверь просунула рогатую голову наша коза.

— Госпожа, вы уверены, что там мы найдем убежище для ребенка?

— Вполне.

Рыцарь согнулся, чтобы пролезть через камин, скрипнул тяжёлый доспех. Малтоку пришлось встать на оба колена и осторожно пробраться вперёд. До чего же он огромный и доспех этот ещё никак не сгибается толком. Последней в портальный лаз пробралась я.

Почта теперь кажется куда более обжитой. Пыль сметена, приоткрыто крошечное окно. Зато в углу горой брошено душистое сено. Вран постарался для нашей козы.

На столе пирамидой свалены блестящие штучки. Застежки от курток, брелоки, ключи, пивные крышки и несколько стекляшек.

— Это не трогать ни в коем случае. Мой фамильяр иначе очень расстроится, а в гневе он страшен. Я вызываю такси!

— Малток, ты помнишь, что запрещено делать?

— Покидать эту комнату, снимать с вашей дочери чепец, спать, разговаривать с незнакомцами, даже если они слишком близко подойдут к двери. Я должен вести себя так же тихо, как трусливая мышь. Чтоб никто меня здесь не обнаружил.

— Все верно. Зайчишка, наша карета уже подъезжает. Малток справится, не беспокойся. Еванделина ему три часа объясняла, как менять пеленки. Даже он наверняка понял. И не забудь подоить козу! Будет время, рассортируй книги на полках, протри пыль, начисти подсвечники, промасли все кожаные застёжки на моих сундуках. Только не открывай их, мало ли кто выберется наружу. Я уже забыла, где какую нечисть заперла. Но острощет там точно где-то был. На привидений не обращай внимания, они у меня безобидные. И люстру тоже протри. Приятного отдыха.

— Не скучай, мы постараемся вернуться быстро.

— Благодарю за напутствие, сиятельная госпожа, — мрачно оглядел комнату герцог, — Я бы предпочел захватить и бросить к вашим ногам земли драконов. Или убить орду гоблинов.

— Не завезли, представляешь? – смешно округлила глаза нянька, — Ни одного гоблина! Дефицит. Драконы только трехглавые, и те прячутся по болотам. Болото нам без надобности, предупреждаю заранее. Травы можно купить и в обычной аптеке. Так что совершай бытовые подвиги в нашу честь, рыцарь! Это гораздо актуальней. Побежали, такси уезжает!

Глава 22

Ева

Меня охватил лёгкий мандраж. Даже не мандраж, а что-то похуже, впервые я так поступаю с тем, кто был мне недавно дорог. А может, все ещё дорог, не знаю. Ранить свое сердце, поверить в честность Олега боюсь. Вдруг все то, что я думаю о нем, правда, и грязью уже измазана вся наша семейная жизнь. Не могу и не хочу считать, что он мне изменил, что ласкал другую, шептал ей в ушко те же нежные слова, которые когда-то говорил мне. А как же любовь? Неужели ее и не было вовсе? Или, быть может, любила я одна за нас двоих? Но ведь он так заботился обо мне, всегда был рядом, ни разу ничем не попрекнул. Ни деньгами, ни пустыми, лишними, на его взгляд, тратами.

Но была ли забота? Или только жёсткий свод правил о том, как надо жить? Из этой клетки предписаний я частенько вырывалась наружу. Не так заваривала чай, пила кофе, жарила блинчики в сливочном масле, увлекалась книгой до середины ночи, а потом невыспавшаяся шла на работу. Каждый раз, слушая отповедь мужа, становилась жертвой его нравоучений. Совсем как Глория, безвольная кукла. Ведь так же точно и я терпела. Вот только зачем? Зачем нужно было так беречь мое здоровье? Для будущего, для детей, которые от этого мужа у меня никогда не родятся?

Уволь, я не хочу и не буду больше глиняной куклой! Не хочу закрывать глаза на очевидное! И больше не стану этого делать. Домашний тиран, доморощенный, твердый как монолит.

Я хочу наслаждаться свободой, какой бы вкус она ни имела. Есть, что хочу, пить не обычную родниковую воду, а крепкую арабику с двумя полными ложкам сахара. Хранить на виду все те вкусности, которые намерена съесть. Что за глупость пришла мне в голову заворачивать сыр и вяленую колбасу в полотенчики и прятать на дне самого глубокого ящика. Ведь туда точно не сунется Олег. Во имя чего? Чтоб не трепать ему нервы? Можно подумать, мне не нужно беречь и свои нервы тоже! Муж – не божество, а я не служитель культа непогрешимого Олега. Не нравится, пусть идёт к черту, я сумею прожить и одна. На твердокопченую колбасу с мешочком кофейных зёрен мне всяко хватит. Квартиру можно продать и поделить поровну. В конце концов, в нее вложены и мои деньги тоже. Половина, если не больше.